Книга пророка Даниила — Википедия

Книга пророка Даниила
др.-евр. סֵפֶר דָנִיֵּאל‬
Раздел	Ктувим
Название на других языках:	греч. Δανιήλ; лат. Prophetia Danielis;
Язык оригинала	еврейский, арамейский
Автор (церковное предание)	пророк Даниил
Предыдущая (православие)	Книга пророка Иезекииля
Следующая	Книга пророка Осии
Текст в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Кни́га проро́ка Дании́ла — книга, входящая в состав еврейской Библии (Танаха) и Ветхого Завета. Девятая книга раздела Ктувим еврейской Библии.

Книга пророка Даниила разделяется на две части: историческую (1—6 главы) и пророческую (7—12 главы)^[1].

В первой части описывается жизнь пророка Даниила — который, впрочем, большинством учёных не считается реальной исторической личностью^[2] — и современные Даниилу события в вавилонском и мидо-персидских царствах, в которых он или его друзья принимали непосредственное участие.

Во второй части излагаются видения и откровения, данные Даниилу, о судьбе Иудеи и языческих царств, имевших влияние на историю народа Израиля, от вавилонского плена и до утверждения на земле царства «святых Вышнего»^[1].

13-я и 14-я главы являются неканоническими и содержат два рассказа с упоминанием пророка Даниила. К неканонической части книги Даниила относятся также стихи с 24-го по 90-й в третьей главе.

Первое видение (первый год Валтасара) — видение четырёх животных, символизирующих четыре царства в их преемственной последовательности: вавилонское, мидо-персидское, македонское (греческое) и римское (7 глава)^[1].

Второе (третий год Валтасара) — видение овна и козла, — символов царств мидо-персидского и греческого (8 глава).

Третье (первый год Дария Мидянина) — видение о семидесяти седьминах (9 глава).

Четвёртое — откровение о будущей судьбе народа еврейского в связи с историей соседних языческих государств (10—12 гл.)^[3].

Различные по содержанию, обе части Книги пророка Даниила раскрывают одно учение о всемирном Царстве Божием и Сыне Человеческом в их торжестве над язычеством. В своём развитии оно сводится к двум положениям: всемирное царство не может навсегда остаться во власти язычников, оно существует только при посредстве и ради Израиля; в лице Сына Человеческого последний предназначен к господству над миром, осуществлению на земле Царства Божия^[1].

Уяснению первого положения посвящены шесть начальных глав Книги пророка Даниила. Власть над миром, учат они, принадлежит одному Всевышнему Богу. Но Его Царство откроется и наступит по истечении известного времени, после падения четырёх мировых монархий (2 гл.). До этого же времени Господь вручает власть над вселенной то одному, то другому монарху. Языческие цари могут быть владыками мира лишь под условием сознания зависимости своей власти от верховной власти Бога. Так, Навуходоносор, лишённый престола за гордость и высокомерное отношение к Господу сил, остался царём лишь потому, что под конец своей жизни исповедал величие и силу Бога Израилева (4 гл.). Но как это, так и два предшествовавших исповедания (2-3 гл.) имеет значение для него одного и не сопровождаются никакими результатами для его подданных. Они остаются язычниками, не знающими истинного Бога, того Бога, который дарует спасение не только иудеям, но и им. Поэтому они и не могут быть владыками мира. И чем дальше идёт время, тем яснее и яснее становится эта невозможность^[1].

Преемники Навуходоносора уже утрачивают понятие о происхождении своей власти. Его потомок Валтасар знал, что царство, величие, честь и слава даруются Богом (5:18-22), и тем не менее вознёсся против Владыки небес, — осквернил сосуды иерусалимского храма. За это он лишился престола и жизни: Вавилонская империя гибнет тогда, когда повелитель её забывает истинного Бога. Власть переходит к другому царю — Дарию Мидянину. Он не нуждался, подобно Навуходоносору, в наставлениях со стороны пророка Даниила для познания истинного Бога, которого считает владыкой вселенной. Уважает он и Даниила, видя в нём служителя Божия. Но это отвлечённое знание не принесло Дарию пользы. Он не имеет силы и мужества всенародно исповедать свою веру в Бога и защитить Его служителя Даниила, — позволяет бросить его в львиный ров. Дарий действует нерешительно, поступает то вопреки совести, то сообразно с ней. Бесхарактерный, не твёрдый в вере Дарий также не мог быть владыкою мира, как и легкомысленный Валтасар. Так разъясняется на примерах из жизни языческих царей основное положение Книги пророка Даниила о неспособности язычников быть владыками мира^[1].

Понятие об истинном Боге, которым цари царствуют, не только не делает среди них прогресса, но, наоборот, все более и более ослабляется. При таких условиях власть над миром не может оставаться в руках язычников, а должна перейти к другому народу. И этим народом может быть только Израиль. Владыкой народов и вселенной он является уже при Навуходоносоре в лице своего представителя пророка Даниила. Но действительным правителем мира он сделается лишь после падения четвёртой монархии. Царство перейдёт тогда к «святым Вышнего», возглавляемым Сыном Человеческим, и они будут владеть им «во век и во веки веков.» Восстановление славы и могущества Израиля в этот, а не иной какой-либо период определяется тем, что только к данному времени будут прощены все его прегрешения, мешавшие до сих пор открытию среди него вселенского Царства Божия (9 гл.). В состав открывающегося с данного момента вселенского царства войдут все «записанные в книге». Его членами сделаются и имеющие воскреснуть впоследствии мёртвые. Они восстанут для участия в благах спасения, для получения награды за своё благочестие. Восстанут и грешники, но — для того, чтобы подвергнуться наказанию за содеянное зло (10-12 гл.). Главою этого вечного царства будет Сын человеческий, — обетованный Мессия^[1].

В иудейской традиции книга Даниила в Танахе размещена в разделе Ктувим (Писания). В связи с тем, что Даниил не упоминается в 49-й главе книги Сираха (см. 49:10—12), в среде богословов распространено мнение, что она, по-видимому, не считалась пророческою. При Иосифе Флавии, как предполагают, признавалась таковой («Иудейские древности», 10 и 11 книги, в 11:7 Даниил назван одним из величайших пророков). Пророком он назван и в некоторых раввинистических источниках (Fischer B. Daniel und seine drei Gefährten in Talmud und Midrasch. Fr./M., 1906. S. 98—99)^[4]. При Иерониме уже относится к отделу Писаний (Ктувим). «Напоминаю, — говорит он, — что у евреев не считали Даниила между пророками, но между теми, которые написали этнографы». И действительно, талмудисты не признавали Даниила пророком. Согласно Мидрашу, «Даниил не был пророком, если даже сравнивать с тремя последними пророками, но зато он был провидцем и апокалиптиком, чем не были те»^[5]. Самое раннее свидетельство об этом в раввинистической литературе находится в Вавилонском Талмуде Бава Батра 14 б (ок. II века), где также говорится о том, что Даниил не был пророком (Санхедрин 94 a)^[4]. По словам современных блаженному Иерониму иудеев, отнесение книги пророка Даниила к разделу Писаний обусловливалось его жизнью при иноземном дворе (Comm. in. Dan. 1:3)^[1].

В христианской Библии Книга пророка Даниила занимает среди пророческих книг четвёртое место. Оно отводится ей, согласно исчислению ветхозаветных книг, в Синайском кодексе (Исаия, Иеремия, Иезекииль, Даниил и 12 пророков). В кодексах же Александрийском, Ватиканском, в 85 апостольском правиле, 60 правиле Лаодикийского собора, в 39 праздничном послании Афанасия Великого, у отцов церкви — Кирилла Иерусалимского, Григория Богослова, Амфилохия Иконийского, Епифания Кипрского, Иоанна Дамаскина Книга Даниила поставлена последней между пророческими, а в реестре Мелитона Сардийского и Оригена — ранее Книги пророка Иезекииля^[1].

Для христиан наличность Книги пророка Даниила в древнейших списках канонических книг является убедительным и ясным доказательством её канонического достоинства. В качестве канонической, хотя без упоминания имени автора, она нередко цитируется в Новом Завете в речи Иисуса Христа и Его апостолов. Так, помимо ссылки на Дан. 9:27, Иисус применяет к Себе заимствованное, по общему мнению, из Книги Даниила наименование «Сын человеческий» (Дан. 7:13; Мф. 10:23, 16:27, 28, 19:28, 24:30, 25:31 и т. п.) и тем самым подтверждает её мессианское богодухновенное учение. Вполне согласно с Даниилом очерчивается Иисусом Христом и образ «Сына человеческого». Он грядёт на облаках с силою и славою, восседает одесную силы Мф. 24:30; 25:31—32; Лк. 22:69; Мк. 14:61, 62; Дан. 7:13, 14). В том же пророчестве Даниила находит своё объяснение видение Сына человеческого архидиаконом Стефаном Деян. 7:56). Равным образом и апостол Павел, говоря о мужах, угасивших силу огня и заградивших уста львов Евр. 11:33, 34), несомненно имеет в виду лиц, описываемых в Книге Даниила (3 и 6 гл.), и одинаково с ним характеризует антихриста (2 Фес. 2:4; Дан. 11:36—39). Наконец, и в Апокалипсисе встречается немало образов и символов, объясняемых из Книги пророка Даниила, особенно из 7 гл. Откр. 11:7,15 = Дан. 7:7, 27; Откр. 5:11 = Дан. 7:10; Откр. 20:4,11 = Дан. 7:9 и т. п.)^[1].

Книга пророка Даниила дошла до нас в двух древнейших редакциях — масоретская еврейская (точнее — речь идёт о тексте на древнееврейском и арамейском языках) и перевод на греческий язык. Последний принят церковью не в редакции Семидесяти толковников (LXX), а Феодотиона. «Церкви Господа, — говорит блаженный Иероним в предисловии к переводу кн. Даниила, — не читают Книгу пророка Даниила по переводу Семидесяти толковников, пользуясь изданием Феодотиона.» Вошедшая в употребление в конце IV или начале V в., редакция Феодотиона пользовалась известностью и в более раннее время. По его переводу читали Книгу Даниила не только Ориген, Ипполит, Тертуллиан, но Ерм и Климент Римский, и с него же сделаны переводы книги на другие языки: древне-латинский, коптский, арабский и славянский. Подобное предпочтение перевода Феодотиона в Книге Даниила тексту LXX объясняется неисправностью последнего. По словам блаженного Иеронима, он «сильно расходится с истиною (евр. текстом) и потому отвергнут по справедливости.»^[1]

Среди кумранских свитков были обнаружены рукописи Книги Даниила 4QDan^c, датируемые примерно 125 годом до н. э.

В переводе LXX Книга пророка Даниила далеко не воспроизводит свой еврейско-арамейский оригинал. На каждом шагу встречаются всевозможные изменения фраз и отдельных выражений подлинника, опущения и сокращения чередуются с расширением текста. Ни одна глава не свободна от подобных промахов и недостатков. В этом отношении все они одинаковы; различие между ними заключается лишь в том, что общее несовершенство перевода принимает в различных главах различные оттенки, выступает то в больших, то в меньших размерах. Наибольшей близостью к подлиннику отличается перевод 1 — 3 глав и 7 — 12 гл. В общем они переведены верно и тщательно, хотя выдерживают более смысл, чем букву. Особенно ясно сказывается данная черта в 1 — 3 и 7 гл. Мысль оригинала передана в них исторически и верно и искусно, так что здесь не страдает ни первоначальное значение слов, ни гений языка. Наоборот, гл. 8-12 следуют букве оригинала, следуют настолько рабски, что, напр., гл. 11 может быть понята только при сличении с оригиналом. Но при общей удовлетворительности перевода и данная группа глав представляет не мало случаев разнообразного уклонения от подлинника. Вольный перевод чередуется в них с добавлениями, опущениями и прямым непониманием. При этом одни из неправильно переведённых мест обнаруживают в авторе отсутствие исторических знаний, другие прямую тенденциозность. Так, 5-20 ст. 11 гл. представляют в подлиннике голый, но точный обзор истории Птоломеев и Селевкидов, а 21-39 ст. подробное пророческое изображение царствования Антиоха Епифана. Между тем, переводчик, не поняв оригинала, извратил его, нарисовал совершенно ложную картину^[1].

Образцом тенденциозности может служить перевод девятой главы. Содержащееся в ней пророчество о семидесяти седьминах автор относит ко временам Антиоха Епифана и сообразно с этим изменяет числа подлинника: вместо 7 и 62 седьмин, имеющих пройти от издания указа о восстановлении Иерусалима до Христа, он поставил 77 и 62, дающие в сумме 139, — число, указывающее начало царствования Антиоха Епифана по Селевкидовой эре. Совершенно иным характером отличается перевод 4-6 гл. Уклонение их греческого александрийского текста от арамейского подобно тому, как если бы дело шло не о различных чтениях, а о двух совершенно самостоятельных рассказах. Переводчик распоряжается текстом этих глав с неограниченной свободой: он то расширяет его (4:7-9, 16, 24, 28, 30, 34; 5:4, 6, 30; 6:18, 20 и т. п.), то сокращает (4:3-7,11-13; 5:1-3,10-11; 6:8). Господствующий здесь произвол невероятен: без всякого права переводчик то истолковывает текст, то перефразирует, то сокращает. Почти ни один стих греческого текста не соответствует масоретскому, во многих случаях от оригинала остаётся слово, два^[6]. Отвержение древнею церковью александрийского перевода Книги пророка Даниила было причиною того, что он вышел из употребления в последующее время и едва не затерялся. Он был найден в конце XVIII века и издан в Риме в 1772 г. по рукописи IX в^[1].

Другой особенностью александрийского перевода Книги пророка Даниила является существование в нём лишних против еврейского текста добавлений. Это Молитва Азарии и Песнь трёх отроков, размещенные после 23 стиха третьей главы (ст. 24—90), а также истории о Сусанне и о Виле и драконе, которые размещены после канонического текста Книги Даниила (13 и 14 главы соответственно)^[1].

Текст Книги Даниила в Септуагинте содержит несколько текстов, отсутствующих в масоретском тексте. Католики и православные считают их неотъемлемой частью Книги пророка Даниила, в Русской православной церкви — с оговоркой, что они — «неканоническое добавление»^[4]. Протестанты и иудеи не считают их частью канонического текста, относят к апокрифам и не включают в Ветхий Завет и Танах^[7]

Бел и дракон

Молитва Азарии и Песнь трёх отроков

Сусанна и старцы

Автором книги верующие традиционно считают пророка Даниила — библейского персонажа этой же книги, являющегося в ней знатным иудеем, воспитанником вавилонского царского двора и обладателем высокого придворного звания^[1]. Однако нидерландский учёный Карел ван дер Тоорн^[англ.] отмечает, что, согласно современному научному консенсусу, Даниил не был реальной исторической личностью^[8].

Еврейский историк Иосиф Флавий в Иудейских древностях упомянул Даниила как автора одноимённой книги: «Окончив жизнь, говорит он, Даниил стяжал вечную память, ибо книги, которые он, написав, оставил, читаются у нас ещё и ныне». В тех же Древностях Иосиф Флавий считает осквернение Иерусалимского храма Антиохом Епифаном в 169 году до н. э. точным исполнением пророчества Даниила, «произнесенного за 408 лет»^[1].

Венецианский раввин Симон Луццатто (1580—1663) был мнения, что пророчества Даниила относятся не к Мессии будущего, но имеют в виду исторический факт^[9].

Традиционно Христианская церковь считает, что Даниил является автором книги и что Иисус Христос считал так же, говоря: «Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, — читающий да разумеет, — тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» (Мф. 24:15, 16). В данных словах Иисус Христос утверждает не только существование самого пророка Даниила, но и принадлежность ему пророчества о седьминах (9:25—27). Православный библеист начала XX века, Павел Юнгеров, считал, что пророчество «речено» Даниилом в том смысле, что записано и предано церкви самим Даниилом^[10].

В позднейшее время авторство Даниила признавали Евсевий Кесарийский, Мефодий Тирский, Аполлинарий Лаодикийский и блаженный Иероним, поскольку очень часто автор Книги Даниила называл себя этим именем и говорил, что и другие называли его аналогично, а также неоднократно сообщал, что получал от ангела повеление записать свои видения. Таким образом эти верующие отвечали на библейскую критику неоплатоника Порфирия^[1].

С распространением идей высшей библейской критики традиционные взгляды на авторство книги были подвергнуты сомнению. Написание книги библейские критики стали связывать с событиями восстания маккавеев во II веке до н. э. С конца XIX века научное сообщество консенсусно^[11] относит Книгу Даниила ко II веку до н. э.^{[12][13][14][15][16][17][18]}. После Второй мировой войны эта позиция распространилась и в Католической церкви^[12].

Не довольствуясь попытками ослабить силу внешних и внутренних доказательств подлинности книги пророка Даниила, представители отрицательного направления приводят в подтверждение мысли о её подложности целый ряд положительных данных. По мнению одних из них, книга пророка Даниила не составляет произведения одного писателя, а является сборником отдельных отрывков, составленных в разное время разными авторами и затем объединённых неизвестным редактором. Так, из авторов XIX века Михаэлис насчитывает восемь подобных отрывков и, следовательно, восемь первоначальных писателей, Бертольд — 9, а Эйхгорн — даже 10. Как на сборник отдельных рассказов о Данииле, смотрит на книгу его имени Ганеберг и в начале XX века Делич^[19]. Другие ученые, — Закк, Гербст, Келер, — различают в книге Даниила две части, историческую и пророческую (1-6 гл. и 7-12), как два самостоятельных литературных произведения^[1].

Йоэль Вейнберг выделяет три основные тенденции в рассмотрении книги Даниила на протяжении XX века^[20]:

• унитарная (С. Драйвер, О. Плэгер), признающая её единое авторство и время создания;
• двухчастность книги (Г. Гельшер, А. Мейнхолд): первая часть — главы 1-6 с рассказом в третьем лице о Данииле; вторая часть — главы 7-12 как видение, изложенное от первого лица;
• многочастность книги, составленной из разновременных текстов (М. Л. Гинсберг, М. Нот).

Основанием для отрицания единства книги пророка Даниила, а следовательно, и подлинности служат:

• употребление в ней двух наречий — еврейского (1-2, 3 — 8-12 гл.) и арамейского (2:5 — 7:28 гл.);
• название пророка то в первом лице (7-12 гл.), то в третьем (1-6 гл.);
• некоторые якобы противоречия в тексте (1:21 ср. 10:1; 2:47 ср. 3:15; 2:48-49 ср. 5: 11-14).

Согласно Толковой Библии преемников А. П. Лопухина, указанные соображения не могут говорить против единства и подлинности книги пророка Даниила^[1].

По двойственности языка она подобна писаниям Ездры и Неемии^[1]. У Ездры на арамейском языке излагаются по преимуществу иноземные царские указы и письма в подтверждение их исторической достоверности (1 Езд. 4:11—22; 5:6-17). По тем же соображениям и Даниил привел на арамейском наречии речь халдейских мудрецов и ответы на неё Навуходоносора (2:4-11), два его указа (3:96-100; 4 гл.), изданные, вероятно, на арамейском языке, и указ Дария Мидянина (6:25-27). Равным образом и остальное содержание арамейского отдела требовало изложения только на данном наречии. Все описанные в нём события возвещают о бесконечном всемогуществе верховного Царя Господа, держащего в своей власти все царства земли; они — наглядное самооткровение, самосвидетельство истинного Бога среди язычников вавилонской империи. И если последние должны были усвоить данную истину, то единственным средством к этому являлось изложение раскрывающих её событий на родном, понятном им языке. Нужное для вавилонян пророк излагает на арамейском наречии. Сообразно с этим без ошибки можно сказать, что остальная часть его книги написана на еврейском языке потому, что назначалась для еврейского народа, представляла и имела значение исключительно для него. И таково, действительно, описание жизни пророка Даниила, его воспитания и возвышения при царском дворе (1 гл.). Таковы же видения об языческих царствах в их отношениях к еврейскому народу (8, 10-11 гл.), пророчество о седьминах (9 гл.) и будущем воскресении^[1].

Двойственность языка книги пророка Даниила не говорит, таким образом, против её единства. Но этого мало. Единство не нарушается двойственностью. Арамейский и еврейский отделы находятся в самой тесной связи, и один без другого непонятны. Так, арамейский отдел исторической части (2:4-6 гл.) нельзя отделить от еврейского (1:1-2:3), потому что начало повествования о Данииле и сне Навуходоносора находится в еврейском отделе, а прямое продолжение — в арамейском. Именно, в 2:4 говорится: «и сказали халдеи царю по-арамейски.» Кто такие халдеи, по какому поводу, когда и какому царю они сказали, ответ на эти вопросы дает только еврейский отрывок 2:1-3. В арамейской части употребляются без пояснения оба имени пророка: Даниил и Валтасар (2:26; 4:5-6,15-16; 5:12), так как объяснение дано автором в еврейской части (1:7). Арамейский рассказ об осквернении Валтасаром сосудов иерусалимского храма (5:2 и д.), имеет в виду еврейское повествование 1:2. Равным образом и еврейский отдел предполагает своими выражениями арамейский. Так, выражение 8:1: "явилось мне, Даниилу, видение после того, которое явилось мне прежде, " отсылает читателя к видению седьмой арамейской главы. Точно также и другие слова той же восьмой главы: «я начал заниматься царскими делами» (27 ст.), находят своё объяснение в предшествующем арамейском отделе (2:48-49; 5:29; 6:28). Различные по языку, еврейский и арамейский отделы книги пророка Даниила сходны также по символическим образам (7 гл. ср. 8, 10 и 11 гл.), выражениям (7:25 = 8:25; 7:25 = 12:7; 2: 34, 45 = 8:25; 4:27 = 8:24; 12:7) и раскрываемым в них мыслям. Они проникнуты идеею о зависимости языческих царств и владык от всемогущего Бога Израилева, держащего в Своей власти все царства земные, о скоротечности этих последних и вечности Царства Господня, торжествующего над язычеством^[1].

Не подрывается единство книги пророка Даниила и тем обстоятельством, что в исторической части (1-6 гл.) о пророке говорится в третьем лице, как лице постороннем, а в пророческой (7-12) — в первом, как лице, говорящем о самом себе. Подобный способ выражения не составляет чего-либо необычного в библейской письменности, — наблюдается и у других пророков. Излагая бывшие им видения, они, подобно Даниилу, говорят о себе в первом лице Ис. 6:1; 8:1,5; 21:2, 6,10; Иер. 1:4; 2:1; Иез. 1:4), а в исторических рассказах выражаются в третьем Ис. 1:1; 2:1; 7:3; Иер. 1:1,2; 7:1; 14:1; Иез. 1:3 и т. п.). Причины такого явления заключаются по мнению экзегетов, в том, что в требующих живости изображения видениях первое лице гораздо уместнее третьего^[1].

Подобно противникам единства книги пророка Даниила, её подлинность отвергают и те экзегеты, которые утверждают, что она не есть произведение современника Вавилонского плена, а написана неизвестным лицом в Палестине во время Антиоха Епифана и Маккавеев между 170 и 164 г. до Р. X. Первым защитником подобного взгляда был неоплатоник Порфирий, за ним следуют Спиноза, Бертольд, Ленгерке^[нем.], Кнобель, Гитциг, Бунзен, Бахман, Эвальд, Нёльдеке, Граф, Рим, Штаде, Кюнен, Корниль, Кёниг, Мейнголад, Франц Делич^[1].

Прямым основанием относить происхождение книги пророка Даниила к эпохе Антиоха Епифана являются 23-25 ст. 8 гл. и 11 глава почти целиком, рассматриваемые перечисленными учеными, начиная с неоплатоника Порфирия, не как пророчество об отдаленном будущем, а как описание минувших событий в пророческой форме (где под описанием войн между южным и северным царями довольно легко узнаются войны между державой Селевкидов и Египтом, детальный анализ чего дал уже Порфирий^[21]).

Но подобное понимание данных мест встречает возражение в свидетельстве писателя 1-й Маккавейской книги. Если книга Даниила написана при Антиохе Епифане, то почему же мнимый её современник — автор Маккавейской книги счел её пророчеством об этом времени (1 Мак. 2:59-60; 1:39-54 = Дан. 9:27; 11:31-32)?^[1]

Относимая по указанным соображениям к эпохе Антиоха Епифана, книга Даниила считается вышеперечисленными лицами аллегорически легендарным воспроизведением истории этого царя и маккавейских времен. Под именем Навуходоносора, Валтасара и Дария Мидянина выводится будто бы Антиох в различных обнаружениях своей ненависти к иудейству, а под именем Даниила и его друзей — преследуемые Епифаном иудеи^[1].

Неестественность подобных параллелей очевидна сама собою. Даниил с друзьями воспитывается при царском дворе, окружается почестями, иногда, впрочем, живёт в отделении от дел правления; маккавейские же иудеи были, напротив, целью гонений Антиоха, безжалостно им преследовались. Даниил был другом почитавших его царей, относился к ним с уважением и сочувствием Дан. 2:38; 4:16); Маккавеи же называют Антиоха «изобретателем всех зол, нечестивым и преступнейшим из всех людей» (2 Мак. 7:31-37), предвозвещают ему страшный гнев Божий. Вавилонские и мидийские цари познали под руководством Даниила силу Всевышнего, прославили силу Божиего всеведения, всемогущества, Правосудия Дан. 2:47; 3:95; 4:34; 6:26-27), а Антиох задался целью уничтожить иудейскую религию, заменить её языческою и ввиду этого требовал от иудеев отречения от обрядности, обрезания, принесения жертв Господу (1 Мак. 1:41-42; 44-50)^[1].

Это аргумент об отсутствии имени пророка во встречающемся у Иисуса сына Сирахова перечне знаменитых мужей древности: от Иезекииля и 12 пророков он прямо переходит к Зоровавелю (49:10-13), и предполагаемое незнакомство с книгой Даниила послепленных пророков Аггея, Захарии и Малахии. Непонятное в своих причинах замалчивание Сирахом пророка Даниила не может однако служить основанием относить время жизни последнего к позднейшей эпохе по тому одному, что и не упоминаемые Сирахом Иосафатат, Ездра должны быть также признаны жившими в 3 в. до Р. X. Не упоминая имени Даниила, Сирах, как думают, знаком однако с его книгой, доказательством чего служит его учение о вождях каждого народа и замечание о преемственной смене монархий (17:14; ср. Дан. 2:37—45)^[1].

Что касается незнакомства с книгою Даниила послепленных пророков, то критики позднего происхождения книги считают это надуманным. Так, по их мнению, некоторые темные места пророчеств Захарии становятся ясными лишь при сопоставлении их с соответствующими пророчествами Даниила, которые предполагаются ими, как известные. Сюда относятся экзегетами видения о четырёх рогах, «разбросавших Иуду, Израиля и Ирусалим» Зах. 1:18—21) и о четырёх колесницах с различными в каждой конями (6:1-8). Полную параллель тому и другому составляют видения Даниила о четырёх преемственно господствовавших над иудеями царствах^[1].

Последним данным для отнесения книги Даниила к послепленной — маккавейской эпохе являются её будто бы позднейшие верования. Таково учение о Боге (7:9-10), о Мессии — Сыне Человеческом (7:13) и вечном Царстве Божиим (2:44; 7:13-14; 12:1-3), об ангелах высших и низших (8:16; 9:21; 12:1), о воскресении мертвых (12:2), об обычае три раза в день молиться, обращаясь лицом к Иерусалиму (6:10), о посте и т. п. Но все эти верования имеют более раннее происхождение. Так, образ Всевышнего почти теми же самыми чертами определяется у пророка Иезекииля (Ср. Дан. 7:9, 10 и Иез. 1:26, 27); о Мессии и Его вечном, праведном и мирном царствовании говорит Исаия и другие допленные пророки Ис. 9:6, 7; Пс. 71)^[1].

Учение об ангелах составляет один из существенных пунктов ветхозаветной догматики. Допленные книги говорят об архистратигах и воинстве небесном Нав. 5:14; Пс. 102:20-21), об ангелах народов и племен Исх. 14:19; 23:20; 32:34), об ангелах хранителях частных лиц Быт. 16:7—9; 19:1; 21:17; Иов. 33:23 и др.); не чуждо также им и учение о воскресении мертвых Иов. 19:25—32; Ис. 26:19,21; Ос. 13:14; Иез. 37:3—14). Обычай трижды в день молиться Богу существовал задолго до плена Пс. 54:18). К Иерусалиму и его храму, как месту пребывания Господа, должны были направлять свои молитвенные помыслы и пленные иудеи (3 Цар. 8:47-48; 2 Пар. 6:34). Что касается поста, то уже современник плена вавилонского — пророк Иезекииль также заботился о сохранении себя от осквернения пищею Иез. 4:14)^[1].

По мнению Йоэля Вейнберга, сообщаемые о царях сведения несут следы «сознательной и целенаправленной манипуляции историческими данными»^[22]. Так, Валтасар не был сыном Навуходоносора; а его преемником был Кир, а не некий Дарий Мидянин, которого невозможно соотнести ни с одной исторической личностью^[23].

Правдивы рассказы об отведении в Вавилон иудейских пленников не лично самим Навуходоносором, а по его приказанию Асфеказом (1:3), о воспитании пленных юношей при царском дворце и в придворных школах (1:5-6), о разделении халдейских жрецов и правительственных чиновников на различные классы (2 и 4 гл.; 3:3), о поставленной Навуходоносором на поле Двир громадной золотой статуе (3 гл.), о сопровождающей её открытие процессии, о болезни Навуходоносора и т. п. Все они находят подтверждение в клиннообразных надписях и свидетельстве древних писателей (подробнее см. об этом и многом другом в толкованиях текста). Неудивительно поэтому, что в глазах ряда учёных данная особенность книги пророка Даниила является одним из убедительных доказательств её подлинности^[1].

«Чем чаще я читаю книгу пророка Даниила, — говорит библеист XIX века Ленорман, — тем яснее выступает предо мною верность картины древнего Вавилона. Такую картину мог написать только современник и очевидец»^[1].

«Книга Даниила, — замечает в XIX веке Менан^[англ.], — с величайшей точностью воспроизводит халдейскую цивилизацию эпохи Навуходоносора. Апокрифист не мог так писать»^[1].

Оправдываемое содержанием книги свидетельство пророка Даниила о себе как современнике Вавилонского плена подтверждается, наконец, книгой пророка Иезекииля. Его обращение к тирскому царю: «ты премудрее Даниила» (28:3) — предполагает, по мнению защитников подлинности, знакомство современников плена с содержанием первых пяти глав книги Даниила, повествующих о его выдающейся мудрости. Другое место книги пророка Иезекииля (14:14 — 20) имеет в виду рассказ второй главы книги Даниила о спасении им жизни халдейских мудрецов. По другому же мнению, эти упоминания говорят лишь об известности имени Даниила, но никак не о конкретном тексте, связанном с ним^[1].

В то время как при свете указанных данных вопрос о подлинности книги пророка Даниила решается ортодоксальной библейской литературой в утвердительном смысле, представители отрицательного направления не придают им значения. Так, Кюнен старается ослабить силу свидетельства Иисуса Христа о Данииле указанием на то, что слова о «мерзости запустения, реченной пророком Даниилом» принадлежат не ему, а евангелисту, а Бертольд и де-Ветте выдвигают против самосвидетельства Даниила то соображение, что в книге его имени встречается так много чрезмерных похвал Даниилу, что сам пророк ни в каком случае не мог так писать о себе. Но что касается заявления Кюнена, то ничем нельзя доказать факт изменения евангелистом слов Иисуса о принадлежности Даниилу пророчества о семидесяти седьминах: по контексту они принадлежат Иисусу Христу, а не евангелисту Матфею. Равным образом и встречающиеся в книге пророка Даниила случаи похвалы по его адресу нисколько не говорят против авторства пророка^[1].

И действительно, в указаниях Даниила на свои достоинства (1:17,19,20; 6:4) нет и тени самохвальства. Он считает их делом милости Божией, а не плодом личных усилий. Милость Божия сделала то, что пророк понравился начальнику евнухов (1:9); Бог, а не собственная мудрость открывает ему высшие тайны (2:18-23,28,30); Он даровал ему разумение «видений и снов» (1:17); дух Божий возвысил Даниила при Дарии Мидянине (6:3). Скромность и смирение пророка не ослабляется похвалами себе, так как наряду с ними он говорит о своих грехах, в которых каялся (9:20), о своих умственных и нравственных слабостях (10:8; 12:8). Ещё менее свидетельствуют о самохвальстве Даниила те места его книги, в которых он приводит отзывы о себе посторонних лиц (5:11, 12; 9:23; 10:11)^[1].

Еврейский историк первого века, Иосиф Флавий, упоминает «книгу Даниила» как существовавшую во время завоеваний Александра Македонского (IV век до н. э.). В книге «Иудейские древности» упоминается, что Александру «была показана книга Даниила»^[24].

Важную роль при датировке книги имеет анализ её языка. Значительная часть книги написана по-арамейски (2:4 — 7:28). Начало (1—2:3) и завершение её (8-12 гл.) — на древнееврейском.

Как иудей по происхождению, автор знает свой родной язык, а как вавилонянин по местожительству, — общенародный в Вавилоне арамейский. Такое же точно знакомство с обоими языками он предполагает и в читателях своей книги — иудеях. Народной же массе арамейский язык сделался доступным лишь в период плена; до тех пор он был достоянием одних образованных (4 Цар. 18:26; Ис. 36:11). Но употребляя в период плена арамейское наречие, народ не забыл и свой родной язык (Ездра пишет по-еврейски), как то видим впоследствии, — при Маккавеях^[1].

По подсчётам К. А. Китчена, в её тексте 21 заимствование из аккадского, 19 — из древнеперсидского, 3 — из древнегреческого^[25].

Еврейский и арамейский язык

По отзыву библеистов, еврейское наречие книги Даниила сходно с языком современной плену книги пророка Иезекииля, а арамейское — с языком послепленных книг Ездры и Неемии.

Древнееврейский язык характеризуется как «позднепослепленный», близкий к языку книг Хроник / Паралипоменон и кумранских свитков, и несущий черты арамейского влияния.

Арамейский же язык относится к периоду «имперского арамейского»^[25] и, по словам последнего русского переводчика книги Даниила Е. Б. Смагиной, обнаруживает более поздние грамматические формы, нежели в книге Ездры и в папирусах V—IV веков до н. э., но более древние, чем в арамейских документах из Кумрана^[26].

Вавилонский плен был действительно временем совмещения у евреев обоих наречий книги пророка Даниила. Не менее ясно говорят о её вавилонском происхождении и особенности языка. Наиболее ясно сказывается это сходство в употреблении редко встречающихся слов, так называемых «hарах legomen’ов.»

Совпадения редких слов (гапаксов) с книгой Иезикииля:

• «баг» Дан. 1:5 («стол») = Иез. 25:7 (добыча, «расхищение»);
• «хув» Дан. 1:10 (делать виновным) = Иез. 18:7 (долг);
• «цеви» Дан. 8:9 («прекрасной») = Иез. 20:6,15 («краса»);
• «келал» Дан. 10:6 («блещащияся») = Иез. 1:7 («блестящая»);
• «зегар» Дан. 12:3 («светила») = Иез. 8:2 («сияние»);
• «бен-адам» Дан. 8: 17 («сын человеческий») = Иез. 2:1, 3, 6, 8; 3:1, 3, 4 и т. п. («сын человеческий»).

Совпадения с книгой Ездры:

• «шему» Дан. 6:5 = Езд. 4:22;
• «невали» Дан. 2:5 = Езд. 6: 11;
• «питгама» Дан. 4:14 = Езд. 6:17;
• «сим теем» Дан. 5:2 = Езд. 5:4; 6:1;
• «ди» Дан. 5:30 = Езд. 5:17 и т. п.^[1]

Персизмы и вавилонизмы

Вполне соответствует эпохе написания книги пророка Даниила наличность в ней персизмов и вавилонизмов, то есть слов, объясняемых из персидской и вавилонской терминологии.

Таковы, по указанию экзегетов:

• «азда» Дан. 2:5, 8 от древнеперсидского «aranda» — наука;
• «гаддам» Дан. 2:5; 3:29 — от персидского «handam» — член;
• «патбаг» Дан. 1:5, 8, 13 — от древнеперсидского «patibaga» — трапеза богов;
• «гедаберим» Дан. 3:2, 3 — от древнеперсидского «gasbar» — казначей;
• «пеха» Дан. 3:3, 27 — от древнеперсидского «paik» — наместник.
• «ашафим» Дан. 2:2 = ассир. «assipu;»
• «табагайа» Дан. 2:14 = ассир. «tabihu;»
• «гашхин» Дан. 3:16 = ассир. haspuhu и т. п.
• Седрах, Мисах и Авденаго:
  • «Авденаго» Дан. 1:6 = Abad Nabu, то есть раб бога Набу;
  • «Мисах» Дан. 1:6 = ассир. Misa Achu, то есть кто как бог Аку (Энки);
  • «Седрах» Дан. 1:6 = Sudar Achu, то есть повеление бога Аку;
• «Ариох» Дан. 2:14 = ассир. Εri Achu, то есть раб Аку;^[1]

Слова греческого происхождения

Нисколько не говорят о маккавейском происхождении книги пророка Даниила и особенности её языка, — прежде всего встречающиеся в ней греческие выражения.

Бертольд насчитывает их десять:

• panterim (1:3) — знаменитые, (в 1:3 и в русском, и в Славянском с 70-и переводах нет в этом стих слова — знаменитый; прим. ред.) от πρότιμοι;
• pitgam (3:16; 4:14) — слово, (слова «слово» нет в русском переводе; оно есть в Славянском с 70-и: 3:16 — не требе нам о глаголе сем отвещати тебе; 4:14 — изречением бодраго слово, и глагол святых прошение; прим. ред.) от φλέγμα;
• karoz (3:4) — глашатай, от κήρυξ;
• keraz (5:29) — провозглашать, от κηρύσσειv;
• patisch (3:21) — исподнее платье, от πέτασος;
• nebisba (2:6; 5:17) — подарок, (дары; в Слав. 70-и — даяния; прим. ред) от νόμισμα;
• sabka (3:5) от σαμβύκη;
• sumphonia (3:5), от συμφωνία;
• pesanterim (3:5) от ψαλτήριον,
• kriros от κίύαρις.

Sabka, sumphonia, pesanterim, kriros — названия музыкальных инструментов)^[1].

Другие же ученые — Люкке и де-Ветте значительно ограничивают это число: признают за несомненно греческие слова названия четырёх музыкальных инструментов. Их употребление в книге пророка Даниила не может служить доказательством её составления в эпоху Александра Македонского и распространения на востоке греческого языка, то есть не ранее III в., как утверждают ученые, по двум причинам. Во-первых, взаимные сношения вавилонян и греков начались задолго до Александра Македонского, ранее даже Навуходоносора. Так, современник пророка Исаии ассирийский царь Саргон знал, как видно из одной надписи ионян, и называл омывающее остров Кипр Средиземное море Ионийскимת и даже принимал послов от семи князей этого острова (Рагозина. История Ассирии. С. 306). Позднее Асаргадон и Ассурбанипал подчинили своей власти греческих царей острова Пафоса, Кипра и др.; наконец, во время вавилонского плена греки уже настолько хорошо были знакомы с Востоком, что современник плена Анаксимандр составил карту древнего мира^[1].

При подобном же знакомстве нет ничего удивительного, если ассиро-вавилонянам издавна были известны греческие музыкальные инструменты и вошли у них в употребление под греческими же именами. И действительно, псалтирь изображена на барельефе Ассурбанипала, а кифара в усовершенствованном виде — на памятниках позднейших царей. Во-вторых, греческое происхождение упоминаемых Даниилом инструментов и их названий далеко не так бесспорно, как думают. Атеней считает, напр., местом происхождения самвики Сирию, а Страбон называет её «варварским инструментом.» С востока она перешла в Грецию, а не наоборот. В зависимости от этого и семитическое «sabka» может быть признаваемо не производною формою от греческого «σαμβύκη,» а первоначальною по отношению к этому последнему. Что касается названия «кифара», то оно, может быть, происходит от персидского «sitareh» — шестиструнная. Наконец, и «песантерим» признается словом семитического происхождения, — производится или от «phas» — рука и «natar» прыгать, или от арабского «santir» — гусли. К такому выводу пришёл за последнее время датский ученый Дитлеф-Нильсен, утверждающий, что китрос, песантерим, синопейя представляют речения, образовавшиеся не из греческого, а из основ халдейского или древнеарамейского языка (Хр. Чт. 1903.1, с. 674)^[1].

Другие особенности языка книги

Кроме названий музыкальных инструментов, в языке книги пророка Даниила встречаются, по мнению ученых, и другие особенности, отличающие его от языка плена и приближающие к языку послепленной эпохи. Так, у Даниила Навуходоносор называется, говорят, Небукаднецар, а у пророка Иезекииля (26:7), как и в клинообразных надписях, Небукадрецар. Произношение Даниила есть позднейшее перезвучие данного имени, имеющее параллели у LXX, Бероза и Иосифа Флавия. Однако имя Небукаднецар встречается у пророка Иеремии 26:7; 29:18, 19 и 4 Цар. 25:22, а потому его употребление в книге Даниила не может служить доказательством её позднейшего происхождения^[1].

Не говорят об этом и случаи совпадения её языка с языком талмуда и арамейским: в том и другом «непрерывная жертва» («ежедневная жертва») обозначается словом «tamid» Дан. 8:11, 12; 11:31), у Неемии же «olah tamid» (10:34); (в русском переводе — "жертвенник, " в Славянском — «алтарь;» прим. ред.) "род, " «поколение» — "gil, " Дан. 1:3; 3:10) «обрезывать» — "chattak, " (9:24) «записывать» — «rascham» (10:21). Эти и подобные им примеры, — форма множественного числа 2-го лица — «Khom» и «hom» свидетельствуют лишь о близости языка книги пророка Даниила к арамейскому и о большей окраске его арамейскими формами, чем у других писателей, хотя и у этих последних нередко можно встретить гапаксы, имеющие параллели только в арамейском наречии (Юнгеров ibid, с. 95-6)^[1].

Как на признак послепленного происхождения книги пророка Даниила указывают ещё на употребление в ней слова «халдеи» (в подлиннике — «касдим») в нарицательном смысле «мудрецы» (1:4; 2:4,10; 5:7,11); подобного значения оно не могло будто бы иметь в вавилонскую эпоху. Но употребление термина «халдеи» в значении «мудрецы» подтверждается свидетельством древних писателей, между прочим Диодора Сицилийского и Геродота, из которых первый называет их людьми, «посвящающими всю свою жизнь занятию философским мышлением и астрологией». Лишено также основания заявление, что вавилонские мудрецы не могли говорить по-арамейски (2:4), то есть языком палестинских сирийцев. Уже пророк Исаия отмечает, что «по-арамейски» объяснялись ассирийские чиновники Сеннахерима и иудейские Езекии Ис. 36:11). Пророк же Иеремия признавал арамейский язык общеупотребительным в Вавилоне (10:11)^[1].

• Зверь, вышедший из моря
• Книга Даниила в свитках Мёртвого моря

Православие

• В данной статье использовались материалы из «Толковой Библии» под ред. А. П. Лопухина (1904—1913 гг.)
• Даниил // Православная энциклопедия. — М., 2007. — Т. XIV : Даниил — Димитрий. — С. 8—44. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-024-0.
• Бухарев А. М. О подлинности и целости священных книг пророков Исаии, Иеремии, Иезекииля и Даниила. Архивная копия от 14 сентября 2016 на Wayback Machine. М., 1864.
• Бухарев А. М. Святой пророк Даниил. Очерк его века, пророческого служения и св. книги. М. 1864.
• Потапов В. Н. О книге св. пророка Даниила. Архивная копия от 15 сентября 2016 на Wayback Machine // Прибавление к изданию творений святых отцев в русском переводе, 1871, 146 с.
• Иоанн Смирнов. Святой Пророк Даниил. Рязань, 1879.
• Разумовский Алексей. Святой пророк Даниил. Архивная копия от 15 сентября 2016 на Wayback Machine. СПб., 1891.
• Песоцкий С. А. Святой пророк Даниил, его время, жизнь и деятельность. Архивная копия от 11 ноября 2019 на Wayback Machine. К.: Типография Корчак-Новицкого^[укр.], 1897
• Михалицын П. Е. Читаем Пророческие книги Ветхого Завета // П. Е. Михалицын, В. В. Нестеренко. — Харьков: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; Белгород: «ООО Книжный Клуб „Клуб Семейного Досуга“», 2014. — 96 с.
• Рождественский А. П. Откровение Даниилу о семидесяти седьминах. Спб. 1896 г.
• Юнгеров П. А. Введение в Ветхий Завет. — М. : КБ МДА и Фонд «Серафим», 2007. — Т. 2. Введение в ветхозаветные книги.
• Сысоев Д. А. Толкование книги пророка Даниила. М., 2013.

Протестантизм

• Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 1. Ветхий Завет (Джон Х. Уолтон^[укр.], Виктор Х. Мэтьюз^[англ.], Марк У. Чавалес). Мирт, 2003. 984 стр. ISBN 5-88869-156-9, 5-88869-155-0, 0-8308-1419-1 (реформатство)
• Толкование ветхозаветных книг. От Исаии по книгу Малахии (ред. Платон Харчлаа^[укр.]), Ашфорд, 1996. (Далласская Теологическая Семинария^[англ.], баптизм)
• Дукан Ж. Стенания Земли. Заокский, 1995 (АСД)
• Волкославский Р. Н. Энциклопедический атлас библейской истории. — Заокский: «Источник жизни», 2003. — 288 с., ил., карты.

Библеистика

• Вейнберг, Й. Глава X. Книга Даниэла : человек и его размышления о ходе истории человечества // Введение в Танах : [рус.]. — Иерусалим : Гешарим ; М. : Мосты культуры, 2005. — Т. 4 : Писания. — С. 219–251. — 365 с. — ISBN 5-93273-199-0.
• Бессонов И. А. Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история. М., 2019.
• Ван дер Тоорн, Карел^[англ.]. Daniel // Dictionary of Deities and Demons in the Bible (англ.) / под. ред. Карела ван дер Тоорна^[англ.], Боба Бекинга^[нем.] и Питера Виллема ван дер Хорста^[англ.]. — Eerdmans^[англ.], 1999. — ISBN 9780802824912.
• Ньюсом, Карол Анн^[англ.]. Daniel: A Commentary (англ.) / Breed, Brennan W.. — Presbyterian Publishing Corp, 2014. — 416 p. — ISBN 0664220800, 9780664220808.
• Шеперд, Майкл Б.^[англ.]. History of interpretation // Daniel in the Context of the Hebrew Bible (англ.). — Peter Lang, 2009. — ISBN 143310539X, 9781433105395.
• Hammer, Raymond. The Book of Daniel (англ.). — Cambridge University Press, 1976. — ISBN 9780521097659.

	В Викитеке есть тексты по теме: «Книга пророка Даниила»

• Подстрочный перевод Книги Даниила. Архивная копия от 2 апреля 2022 на Wayback Machine
• Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 1. Ветхий Завет. Книга пророка Даниила. Архивная копия от 6 июня 2013 на Wayback Machine
• Пророчества Книги Даниила. 597 год до н. э. — 2240 год н. э. Архивная копия от 7 августа 2011 на Wayback Machine Дмитрий Щедровицкий
• «Книга Даниила в историческом аспекте». Архивная копия от 14 октября 2008 на Wayback Machine — историко-аналитическая статья
• Научный комментарий переводчика книги Е. Б. Смагиной. Архивная копия от 30 августа 2011 на Wayback Machine

Для улучшения этой статьи желательно: Оформить статью по правилам. После исправления проблемы исключите её из списка. Удалите шаблон, если устранены все недостатки.

В сносках к статье найдены неработоспособные вики-ссылки. Исправьте короткие примечания, установленные через шаблон {{sfn}} или его аналоги, в соответствии с инструкцией к шаблону, или добавьте недостающие публикации в раздел источников. Список сносок: Коллинс, 1999