Культура рязано-окских могильников — Википедия

Культура рязано-окских могильников Железный век
Географический регион	Центральная Россия
Датировка	II — VII века
Носители	Финно-угры Поволжья
Исследователи	А. В. Селиванов, А. И. Черепнин, А. А. Спицын, В. А. Городцов, П. П. Ефименко, В. Н. Шитов, И. В. Белоцерковская, И. Р. Ахмедов
Преемственность
Городецкая культура Дьяковская культура Андреевский курган → Древнемордовская культура Муромская культура

Культу́ра рязано-окских могильников (КРОМ) — археологическая культура II—VII веков н. э., древности которой известны главным образом по погребальным памятникам (грунтовым могильникам). Наиболее выразительные из них расположены в среднем течении Оки. Население, оставившее эти памятники, считается близким финно-уграм Поволжья, однако с заметным влиянием культуры балтов Верхнего Поочья, а также с элементами кочевнических традиций.

Памятники культуры рязано-окских могильников (КРОМ) расположены преимущественно в среднем течении Оки, от устья Москвы-реки на западе до Касимовской возвышенности на востоке. Кроме того, ряд памятников расположен юго-восточнее основного ареала, в бассейне реки Мокша (в частности, Старо-Кадомский и Шокшинский могильники). Возле впадения реки Цна в Мокшу расположен Кошибеевский могильник, который в настоящее время связывают с начальной стадией формирования КРОМ^[1][2].

Рязано-окские могильники были открыты в конце XIX века Ф. А. Уваровым и А. И. Черепниным. В самостоятельную группу памятников их выделил В. А. Городцов. Уже первые исследователи безошибочно отождествляли культуру рязано-окских могильников с финно-угорскими древностями, но указывали и на наличие степного компонента, предполагая покорение местных финно-угорских племен пришлыми тюрками. Ряд исследователей в начале XX века считали носителей КРОМ древнемордовскими племенами, которые в VII веке под натиском славян вынуждены были отступить на восток. П. П. Ефименко в работе 1926 года связал возникновение КРОМ с экспансией дьяковских и городецких племен, проникших на Среднюю Оку с запада или юго-запада, однако затем отказался от своих взглядов в пользу теории автохтонизма (появление КРОМ трактовалось как следствие изменения жизненного уклада местного финно-угорского населения в связи с распространением пастушеского скотоводства). В духе автохтонизма рассматривали КРОМ и многие другие советские археологи, считая, что памятники этой культуры оставлены древнемордовскими племенами; А. Л. Монгайт считал носителей КРОМ непосредственными предками мордвы-эрзя. А. П. Смирнов видел сходство этнографических признаков КРОМ с древней мещерой, а В. В. Седов считал, что носители КРОМ хотя и близки к древней мордве, но не тождественны ей. При этом А. П. Смирнов предполагал влияние славян (частичное распространение обряда трупосожжения вместо более распространённой в КРОМ ингумации), а В. В. Седов усматривал в трупосожжениях влияние балтов^[3]. Отдельным дискуссионным вопросом стала принадлежность памятников кошибеевского типа к культуре рязано-окских могильников. М. Г. Худяков в работе 1933 года выявил в материалах Кошибеевского могильника пьяноборские элементы и отнёс его к пьяноборской культуре. Н. В. Трубникова относила Кошибеевский могильник к особой группе древнемордовских памятников. Эта точка зрения получила локальное распространение среди мордовских археологов. А. В. Циркин в 1995 году в дискуссии с В. Н. Шитовым пытался отстаивать самостоятельное существование кошибеевской культуры, но его доводы были опровергнуты И. В. Белоцерковской и И. Р. Ахмедовым^[4]. В 1980-90-х годах начался качественно новый этап изучения культуры рязано-окских могильников. Благодаря активным археологическим раскопкам (как на Средней Оке, так и в Нижнем Примокшанье) резко увеличилась источниковая база, что позволило провести подробный вещеведческий анализ и построить хронологию различных категорий погребального инвентаря. В. Н. Шитов выделил три стадии существования КРОМ, считая, что памятники кошибеевского типа характеризуют ранний период существания культуры. И. В. Белоцерковская и И. Р. Ахмедов провели детальное сравнение материалов Кошибеевского и Кораблинского могильников, а также ранних захоронений на Шатрищенском могильнике, с «классическими» рязано-окскими памятниками типа Гавердово, Борки, Кузьминки. На основе анализа деталей погребального обряда и инвентаря (в частности украшений) был выстроен единый эволюционный ряд памятников КРОМ, в который вошли и памятники кошибеевского типа. По их мнению, кошибеевское население расселилось на Средней Оке во второй половине III в. н. э.^[5]. В целом, И. В. Белоцерковская и И. Р. Ахмедов выделили пять периодов существования культуры рязано-окских могильников^[2].

Рязано-окские племена, по всей видимости, представляли собой финноязычное население; материалы могильников находят хорошее соответствие в этнографии поволжских финно-угров^[6], в особенности мордвы^[7]. Их предки — носители Городецкой культуры^[7], воспринявшие и переработавшие элементы культуры ананьинских и пьяноборских племён с образованием андреевско-писеральской культурной традиции (см. Андреевский курган). Предполагается, что после их миграции к низовьям реки Цна на рубеже I—II вв. н. э. происходит формирование культуры рязано-окских могильников (Кошибеевский могильник)^[2]. На культуру заметное влияние оказывало восточнобалтское население Верхней Оки^[7] — мощинская культура, позднедьяковская культура (культура москворецких городищ)^[8]. Некоторые особенности культурных заимствований (женские украшения в «погребальных дарах») позволяют предполагать наличие устойчивых матримониальных связей, в которых рязано-окское население занимало доминирующее положение^[9]. В культуре рязано-окцев прослеживаются также интенсивные импульсы с юга — позднесарматское, затем черняховское влияние^[8]. В гуннское время отмечено два ярких «пика» инноваций в воинском снаряжении (первый — на рубеже IV и V веков, второй — в середине V века). При этом в могильниках прослеживается горизонт погребений людей, убитых в результате боевых действий — возможно, имело место вторжение в Поочье инокультурных групп (в том числе носителей центральноевропейских традиций), которые, однако, были достаточно быстро ассимилированы^[10].

Рязано-окские племена занимались пастушеским скотоводством, а также подсечным (а на позднем этапе — и пашенным) земледелием, охотой, рыболовством^[7]. Украшения в погребальном инвентаре изготовлены преимущественно из бронзы; зачастую местные мастера имитировали на свой лад инокультурные предметы из драгоценных металлов, изначально входившие в престижный «княжеский» костюм. Изготавливали их при этом обычно из бронзы, а инкрустацию жемчугом имитировали чеканным орнаментом^[11]. В мужских погребениях присутствуют многочисленные предметы воинского обихода и оружие^[12]. В могилу обычно помещали какие-нибудь отдельные элементы конского снаряжения (удила, уздечку, плеть), чтобы продемонстрировать принадлежность погребенного именно к конным воинам^[13]. В отличие от типичных погребений кочевников, в рязано-окских могильниках не встречаются лук и стрелы (кроме наконечников, застрявших в костях погибших)^[14]. Характерной особенностью КРОМ является использование железных втульчатых топоров-кельтов^[13], хотя в период активных контактов с мощинской культурой появляются и проушные топоры^[8]. Многочисленные стеклянные бусы в погребениях (преимущественно печеночно-красного цвета) являлись предметом наиболее массового импорта, причем происхождение стекла в разные периоды бытования КРОМ менялось^[15].

Религией рязано-окцев было язычество. По мнению В. Н. Шитова, в ней присутствовали культы животных, солнца^[7]. Характерной чертой рязано-окских могильников является присутствие в заполении могил древесного угля, находки следов поминальных кострищ, что позволяет предположить наличие культа огня, который находит аналоги в этнографии поволжских финно-угров («родовой» огонь и т. п.)^[16]. Известны следы святилищ, на которых, по всей видимости, горели жертвенные костры^[17]. Погребальный инвентарь свидетельствует о вере в загробный мир — например, умерших снабжали напутственной пищей. Характерной чертой КРОМ является наличие глиняной посуды с такой пищей только в мужских погребениях, в отличие от древнемордовских памятников, где посуду ставили и в женские и мужские погребения^[16].

Было изучено 5 скелетов, из них два скелета элитного воинского погребения оказались N-Z4908, остальные погребения J-PF5008, R1a-CTS3402 и N-Y23785^[18].

Ундрих-50 имеет R1a-CTS3402-Y2613, близкий к сегодняшним русским мещёры и кадомским татарам^[19]. У образца Undrich 2015 pit 90 определили Y-хромосомную гаплогруппу N1a1a1a-L708/Z1951 и митохондриальную гаплогруппу K1c1^[20].

• С начала II века н. э. — начало формирования культуры у впадения реки Цна в реку Мокша (Кошибеевский могильник), после миграции в этот регион с северо-востока населения, оставившего Андреевский курган^[2]
• С начала III века — освоение Средней Оки, многочисленные контакты с соседями (восточными балтами, черняховцами), проникновение отдельных групп во Владимиро-Суздальское Ополье.
• С конца IV века — активное участие в событиях Великого переселения народов, выделение воинской элиты, освоение территорий на севере (верховья реки Пра) и на востоке (низовья реки Мокша) основного ареала распространения культуры. Знакомство с центральноевропейскими культурными традициями.
• С начала VI века — унификация культуры, формирование «ядра» и центра власти на территории современного Шиловского района Рязанской области. Некоторое сокращение числа инокультурных контактов^[2].
• В третьей четверти VII века происходит катастрофическое исчезновение КРОМ с большей части правобережья Оки, Тереховское городище гибнет в результате штурма. Единая культура распадается на слабо связанные группы населения^[21].
• В VIII—XI веках остатки рязано-окского населения продолжают использовать могильники Курман (до X в.), Шокша (минимум до XI в.), Шагара V (в VIII—XI вв.); заново заселяется Тереховское городище^[22]. К середине XI века — ассимиляция финно-угорского населения славянами^[2]. По мнению В. Н. Шитова, имел место частичный отток на Нижнюю Оку, где формировалась культура муромы, и в Окско-Сурское междуречье, районы расселения древней мордвы^[7].

• Тереховское городище
• Чертово городище
• Пронское городище

• Шитов В. Н. Рязано-окские племена // Мордовия : Энциклопедия : в 2 т. / гл. ред. А. И. Сухарев. — Саранск : Институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия, 2004. — Т. 2 (М—Я). — С. 273. — 704 с. — ISBN 5-900029-08-5.
• Воронина Р. Ф., Зеленцова О. В., Энговатова А. В. Никитинский могильник: публикация материалов раскопок 1977-1978 гг. / Отв. ред. А. В. Энговатова. — М.: ИА РАН, 2005. — 176 с. — ISBN 5-94375-030-4.
• Ахмедов И. Р., Белоцерковская И. В., Румянцева О. С. Глава 3. Культура рязано-окских могильников // Восточная Европа в середине I тыс. н.э. Археология славян и их соседей (Раннеславянский мир. Выпуск 9) / Отв. ред. И.О. Гавритухин, А.М. Обломский. — М.: ИА РАН, 2007. — С. 133—275. — ISBN 978-5-94375-061-8.
• Белоцерковская И. В., Ахмедов И. Р. Работы археологических экспедиций ГИМ на Оке: Некоторые итоги и перспективы изучения рязано-окских могильников III–VII вв. н. э. // Археологические открытия 1991-2004 гг.: Европейская Россия / Под ред. чл.-корр. РАН Н. А. Макарова. — М.: ИА РАН, 2009. — С. 283—298. — ISBN 978-5-94375-071-7.
• Ахмедов И. Р. Проблема «финального» периода культуры рязано-окских финнов (к современному состоянию вопроса) // Археология Восточной Европы в I тысячелетии н.э. Проблемы и материалы (Раннеславянский мир. Выпуск 13) / Отв. ред. И. В. Исланова, В. Е. Родинкова. — М.: ИА РАН, 2010. — С. 7—34. — ISBN 978-5-94375-098-4.
• Ряза́но-о́кских моги́льников культу́ра : [арх. 29 сентября 2022] / И. Р. Ахмедов, И. В. Белоцерковская // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004—2017.