Хоннэ и татэмаэ — Википедия

Хоннэ и татэмаэ (яп. 本音と建前) — японские слова, определяющие контраст между истинным намерением человека и внешним проявлением этих намерений. Хоннэ в переводе с японского означает «истинные мысли и намерения», татэмаэ — «социально приемлемое выражение мыслей или намерений». Данными терминами определяется особый коммуникационный стиль японцев^[1].

Слово «хоннэ» (яп.本音) буквально означает «истинный звук» и состоит из иероглифов 本, одним из значений которого является «основа, истина», и 音 — звук. Слово «татэмаэ» (яп.建前) буквально — «фасад здания», то, что мы видим в первую очередь. В древние времена словом «татэмаэ» называли обряд, проводившийся в Японии после возведения несущего каркаса здания.[1] Данная единица языка состоит из иероглифов 建, "строение, здание", и 前, означающего «впереди, перед». Применительно к коммуникации татэмаэ — социально приемлемое мнение^[2].

Как пишет японовед А. Прасол в своей книге "Япония. Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере", хоннэ и татэмаэ не являются специфическими японскими понятиями и встречаются в других культурах.[2] Специфика же именно японской культуры в том, что в ней эти понятия "имеют иное содержание и систематизируются по другим критериям."[3]

Ввиду сложности перевода с японского языка и отсутствия эквивалента не только в русском, но и других языках, принято употреблять данные термины без перевода.

Японскую культуру часто называют культурой молчания^[3], что на практике означает склонность японцев недосказанности, т. н. неговорению, неконкретным высказываниям.^[2] В рамках такого коммуникационного стиля неотъемлемой частью общения становится непрямая коммуникация, то есть "содержательно осложненная коммуникация, в которой понимание высказывания включает смыслы, не содержащиеся в собственно высказывании, и требует дополнительных интерпретативных усилий со стороны адресата".^[4] При этом на первый план выходит не вербальный контакт, а сопутствующий ему "контекст": мимика, позы, жесты, интонация, паузы. Эта невербальная коммуникация как раз и позволяет понять истинные намерения человека, хоннэ, скрывающееся за его вербальным проявлением —  татэмае.

Использование коммуникационного стиля, основанного на хоннэ и татэмаэ, соответствует убеждению японцев о том, что "мысль, облеченная в слова, лишается многих нюансов"^[5]. В стремлении сохранить гармонию в общении японцы избегают категоричных высказываний "в лоб", противопоставляя правдивости татэмаэ.^[2] Такое поведение, как отмечает в своих работах Т.М. Гуревич, зачастую вызывает упреки в скрытности и коварстве Востока.^[2] Однако на самом деле это обусловлено нежеланием поставить собеседника в неловкое положение и доставить ему неудобства. Высказывать свои мысли полностью считается у японцев невежливым.^[6]

В рамках теории нихондзинрон подчеркивается уникальность японского языка, или, как чаще его называют японцы, кокуго (яп. 国語, «язык страны»).^[3] Более того, нихондзинрон стремится всячески преувеличить сложность японского языка и показать недостижимость овладения им иностранцами, что В.М. Алпатов называет "культурным и языковым изоляционизмом" или даже "языковым национализмом".^[3] Хоннэ и татэмаэ также используются в рамках данной теории об уникальности японцев, делая акцент на невозможности восприятия данного коммуникационного явления иностранцами. Например, Танидзаки Дзюнъитиро пишет: "Европейцы совершенно не постигают внутренних, скрытых движений, которые помогают понимать друг друга без слов… "^[7]

И действительно, разница между словами и намерениями японцев неимоверно затрудняет общение на данном языке. Вот почему, как пишет В.М. Алпатов, японский язык почти не используется в качестве языка международных симпозиумов и конференций.^[3] Исследователи отмечают, что использование языка затруднительно для прямого выражения смысла и критических мнений.

В своей книге "Япония. Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере" А. Прасол приводит следующую цитату:

В общем, можно сказать, что японец в обычных отношениях приветлив, воспитан и любезен, но разгадать, является ли всё это искренним настроением или нет, можно лишь в отдельном конкретном случае, ибо искусство владеть собою… доведено у японцев до совершенства, и это распространяется не только на высший класс или интеллигенцию, но… охватывает почти всех без исключения японцев

В японской социокультурной традиции мир воспринимается через призму "свой — чужой", то есть ути — сото.^[8] Ути (яп. うち или 内, «свой, внутренний») — внутренний круг общения, а сото (яп. そと или 外, «чужой, внешний») соответственно внешний круг общения. Всех людей японцы подразделяют на "своих" и "чужих", и в соответствии с этим разделение формируют модель поведения. А. Прасол даже пишет о т. н. масках, которые японцы надевают в зависимости от ситуации и собеседника.

Использование коммуникационного стиля хоннэ-татэмаэ распространяется на максимально широкий спектр межличностных отношений. Его применяют не только в формальном общении, с незнакомцами, коллегами по работе, но даже и в дружеских и семейных отношениях. Данным подходом к коммуникации можно объяснить существование таких характерных черт японского менталитета, как эмоциональная закрытость, скованность.

Многовековое использование хоннэ и татэмаэ в рамках непрямой коммуникации наложило заметный отпечаток на национальную психологию, фразеологию, традиционную и массовую культуру.

Так, в японском языке существует множество пословиц и поговорок, связанных с речевым поведением японцев и культурой "неговорения". Например: —を聞いて十を知る — «услышав малость, знать всё», 言わぬ言葉は言う百倍 — «несказанных слов в сотню раз больше, чем сказанного»^[5], 親しきにも垣をせよ —　«и в дружбе нужны барьеры».

Кроме этого, стремлением "увидеть хоннэ", проникнуть в истинные замыслы человека связано с существованием в буддизме "божеств, которые обладают крайне устрашающей внешностью, но при этом однозначно добрых и положительных."^[9] Данная тенденция прослеживается и в современных анимэ и манга.

• Алпатов В.М. Япония: язык и культура. М.: Языки славянских культур, 2008.;
• Овчинников В.В. Сакура и дуб. М.: АСТ, Астрель, 2011.;
• Гуревич Т.М. Концепции обучения и учебные материалы по японскому языку / Т.М. Гуревич // Японский язык в вузе. 2012. № 7.;
• Гуревич Т.М. Культурологическая парадигма преподавания японского языка / Т.М. Гуревич // Вестник МГИМО-Университета. 2012. №2.;
• Гуревич Т. М. Национально-культурная обусловленность непрямой коммуникации / Т.М. Гуревич // Вестник МГИМО-Университета. 2013. № 2.;
• Гуревич Т.М. Японская грамматика как зеркало национального менталитета / Т.М. Гуревич // Россия и Запад: диалог культур: сб. статей XII международной конференции. МГУ 28-30 ноября 2007. Ч.2. М., 2008.;
• Культурно-языковые контакты: Сб. науч. тр. Вып. 13. Владивосток: Изд–во Дальневост. ун-та, 2009.;
• Полвека в японоведении. Сборник статей и очерков. МГУ имени М.В.Ломоносова, филологический факультет, ОСИПЛ, выпускники японской группы 1968 г. / В.М.Алпатов и др. М.: Издательство «МОНОГАТАРИ», 2013 — 336 с. ISBN 978-5-91840-011-1;
• Раздорская Н.В. Экстралингвистические особенности делового общения с японцами / Н.В.Раздорская // Филологические науки в МГИМО. 2015. №4.;
• Сычева Е.С. Особенности восприятия христианской религиозной этики в современной массовой культуре Японии / Е.С.Сычева // Вопросы культурологии. 2015. №10.

• Прасол А. Япония. Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере;
  • Стоногина Ю.Б. Ритуал как основа коммуникации в Японии.