Ядов, Яков Петрович — Википедия

Яков Петрович Ядов
Имя при рождении	Яков Петрович Давыдов
Псевдонимы	Ядов, Жгут, Боцман Яков, Яків Отрута, Яків Боцман, Пчела
Дата рождения	1884(1884)
Место рождения	Киев, Российская империя
Дата смерти	1940
Место смерти	Москва, СССР
Гражданство	Российская империя  СССР
Род деятельности	поэт, сценарист, драматург
Годы творчества	1912-1940
Язык произведений	русский, украинский
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Я́ков Петро́вич Я́дов, фамилия при рождении Давы́дов (1884, Киев — сентябрь 1940, Москва) — российский, советский поэт, писатель-сатирик, киносценарист, эстрадный драматург, автор слов популярных песенок времён НЭПа, среди которых: «Цыплёнок жареный», «Мурка», «Бублички», «Фонарики», «Гоп со смыком».

Работал в качестве стихотворного фельетониста в советских газетах «Одесские известия», «Станок», «Моряк» (Одесса), «Трудовой Батум», «Пролетарий», «Всеукраинский пролетарий», «Харьковский пролетарий» и «Коммунист» (Харьков), «Красное Знамя» (Владивосток). В 1920-е годы жил в Одессе, потом в Ленинграде; с 1930 года — в Москве. Автор сценариев нескольких ранних советских агитфильмов.

Яков Петрович Давыдов, известный под литературным псевдонимом Ядов, родился в еврейской семье в Киеве на Подоле в 1884 году^[1]. Его первые публикации относятся к 1912 году. Он печатает сатирические стихи и фельетоны в местной прессе на русском и украинском языках как под собственным именем (Я. Давыдов), так и различными псевдонимами (Жгут, Боцман Яков, Яків Отрута, Яків Боцман и Пчела). С 1916 года работает в киевской газете «Последние новости», где публикует стихотворные фельетоны на русском языке, а с 1917 года, ещё и на украинском в газете «Народна воля» (под псевдонимом Яків Отрута)^[2]. Тогда же случались печататься и в периодических изданиях Одессы и Николаева^[3]. К этому времени он без преувеличения стал мастером во всех жанрах журналистики: писал политические обозрения, фельетоны в стихах и прозе, пародии, эпиграммы, очерки, сатирические обозрения для театра миниатюр.

В 1918—1919 годах в Киеве беспрерывно менялась власть. В поисках лучшей жизни Давыдов уезжает в Одессу, где под псевдонимом Ядов работает в газете «Одесские известия», а как Яков Боцман пишет фельетоны в газете «Моряк». В Одессе Яков Петрович познакомился с И. Ильфом, Е. Петровым, В. Катаевым, К. Паустовским^[1]. В 1920 году им написана пьеса «Там хорошо, где нас нет», которая прошла в ряде театров юга России. Двадцатые годы характерны и тем, что с этого момента Яков Петрович Давыдов всё своё творчество осуществляет под единственным псевдонимом — Яков Ядов.

В 1926 году, в самый разгар НЭПа, к мотиву предложенному эстрадным куплетистом Григорием Красавиным, Яков Ядов написал стихи к легендарной песне «Бублички». Вот как вспоминал историю создания произведения сам Красавин: "У меня была привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. Бывало, услышу где-нибудь в кафе или в ресторане что-нибудь характерно-эстрадное прошу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году. Я тогда жил в Харькове, и туда приехали известные администраторы Аркадий Вольский и Борис Рейф. Они меня приглашали на открытие сезона в Одессу — в Театр миниатюр на Ланжероновской улице. В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чём состоит одесская «злоба дня», они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра и до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: «Купите бублики, горячие бублики…» Вот это, сказали они, стоило бы отразить в песенке. Кто это может сделать хорошо и быстро? Только один человек — Яков Петрович Ядов! Через несколько часов мы были на Сумской улице в квартире Ядова. Якову Петровичу очень понравилась музыка. Он сразу загорелся: «Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из „гримас нэпа“». Он задумался, потом добавил: «Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики». Мы сидели в кругу семьи Ядова, пили чай, а в соседней комнате стучала пишущая машинка. И не прошло тридцати минут, как Ядов без заминки прочел то, что я сейчас исполню…"^[3]. Интересно, что после пары исполнений этого произведения в Одессе, оно зазвучало по всему городу. В тот же году «Бублички» попали в Нью-Йорк и были переведены на идиш^[1].

Двадцатые годы были отмечены для Якова Ядова множественными переездами. В этот период ему довелось жить и трудиться не только в газетах Киева и Одессы, но и Харькова, Батуми, Владивостока. В 1929 году он перебирается в Ленинград. Однако, после возникших трений с Обществом Советской Эстрады (ОСЭ), руководители которого считали творчество Ядова низкопробной безыдейщиной, уезжает и из него.

С 1930 года Яков Ядов поселяется в Москве на Бауманской улице^[3]. Здесь, как внештатный корреспондент, печатается в газетах «Труд» и «Вечерняя Москва». Активно сотрудничает с Л. Утесовым, В. Козиным и множеством других не столь известных исполнителей.

Однако, из-за трений с руководителями культуры, жёстко критиковавших и обвинявших Якова Петровича в пошлости и мелкотемье, его материальное положение с каждым годом становится всё хуже. В середине 30-х годов его и вовсе исключают из Литфонда, что фактически приводит к нищете. На жизнь он зарабатывает куплетами для Утёсова и миниатюрами для эстрадных юмористов, например, для Петра Муравского, конферансье и музыкального фельетониста. Кстати, подписывая свою фотографию последнему, Ядов горько иронизирует: Яков Петрович Ядов. Великий писатель Бауманской улицы и её окрестностей^[3].

Отчаяние и безысходность серьёзно подрывает здоровье. В таком состоянии 16 апреля 1940 года он пишет бывшему Генеральному прокурору СССР, а на тот момент вновь назначенному Заместителю председателя Совета народных комиссаров СССР А. Я. Вышинскому, где в частности говорит о травле со стороны Общества Советской Эстрады (ОСЭ), о фактическом решение ликвидировать Ядова, как несогласного с РАППовскими установками в области эстрады:

Видя, что силы неравны, что меня могут угробить, я уехал в Москву. В моё отсутствие, за неимением Ядова, ОСЭ ликвидировало эстраду вообще, а затем самоликвидировалось.

Но в Москве я не спасся. Рапповцы устроили мой «творческий вечер», на котором разгромили меня в пух и прах, причислив к лику классовых врагов. При этом один из ораторов с циничной откровенностью заявил:

— Ядова надо ликвидировать, так как из-за таких, как он, нас (то есть рапповцев) на эстраде не исполняют.

Этот «творческий вечер» стоил мне кровоизлияния в мозг, к счастью, лёгкого. Вызванный врач настаивал на немедленном помещении меня в больницу. Но как не члена профсоюза (мне было отказано в приёме) меня ни одна больница не брала. Рапповский секретариат тогдашнего Всероскомдрама отказался мне в этом помочь. Гибель казалась неизбежной. Тогда жена обратилась с письмом к тов. Сталину с просьбой помочь её мужу выздороветь. И немедленно из секретариата тов. Сталина последовало распоряжение о предоставлении мне всех видов лечения. Меня положили в больницу, и я был спасён. (…) Затем вдруг Литфонд известил меня, что меня исключают из Литфонда, так как моя литературная продукция не имеет художественной ценности. Но аккуратно взимать 2 % с авторского гонорара, получаемого за «нехудожественную» продукцию, Литфонд продолжает до сих пор^[4].

Неизвестно дошло ли это письмо до адресата, но в скором времени после обращения о помощи Якова Ядова не стало.

Яков Петрович Ядов умер осенью 1940 года. Урна с прахом находится в 1 секции колумбария № 9 Донского кладбища. Мраморная доска содержит надпись, составленную его вдовой: Драматург Яков Петрович Давыдов-Ядов 1884—1940^[5].

17 мая 1957 года вдова Я. П. Ядова Ольга Петровна писала из Москвы в Ленинград Донату Мечику (отцу Сергея Довлатова), который был учеником Якова Петровича:

… я очень одинока. Литфонд иногда обо мне вспоминает. Единственная меня не забывает, это Елена Иосифовна Утёсова. Одно желание — это хочется, чтобы имя, вернее, творчество Ядова было увековечено. Вот и всё… Вы знаете, какие большие деньги зарабатывал Яша, а в день его смерти осталась с 10-ю рублями, а накануне ещё у нас были гости…^[3]

Зиновий Паперный берёт интервью у Леонида Утёсова^[6]:

— Ваша любимая песня? — Песня протеста. — Против чего? — Не против чего, а про что. Про тесто. Короче говоря, «Бублики». И он поёт:

Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Мильтон ругается
В ночную мглу. (…)

— А кто автор? — Яков Ядов. — Что он ещё написал? — Много… Вот, например, частушки:

От среды и до субботы
В нашей бане нет работы,
От субботы до среды —
В нашей бане нет воды.

Признаюсь, имя Якова Петровича Ядова я услышал тогда впервые. Позднее, уже после смерти Леонида Осиповича, я разбирал вместе с Антониной Сергеевной Ревельс-Утёсовой его архив, и вдруг мне попался листок «Частушек» Я. П. Ядова. Там кроме упомянутой частушки о бане были ещё и такие:

На эстраде двое пели:
«Нас побить, побить хотели»^[7],
До того они завыли,
Что действительно побили.

Торговала Изабелла,
Продавала маркизет.
Барыша она имела
За сто метров десять лет.

Крысоловку постарались
Дать в большой универмаг.
Поутру в ней оказались
Два кассира и завмаг.

Константин Паустовский вспоминал, что Ядов был по натуре человеком уступчивым и уязвимым, жил очень бедно: В 1930-е работы у него было очень мало, да и слава его как автора «Бубличков» не способствовала яркой советской эстрадной карьере. Жить ему было бы трудно, если бы не любовь к нему из-за его песенок всей портовой и окраинной Одессы. Ядов охотно писал для них песенки буквально за гроши«^[3]. В 1926 году, приехав в Батуми и случайно встретив в одном из ресторанов Якова Петровича, так описал этот вечер:

(…) …На эстраде оркестр… играл попурри из разных опереток, потом заиграл знаменитую песенку Ядова:

Купите бублики
Для всей республики!
Гоните рублики
Вы поскорей!

Ядов усмехнулся, разглядывая скатерть, залитую вином. Я подошёл к оркестру и сказал дирижёру, что в зале сидит автор этой песенки одесский поэт Ядов.

Оркестранты встали, подошли к нашему столику. Дирижёр взмахнул рукой, и развязный мотив песенки загремел под дымными сводами ресторана. Ядов поднялся. Посетители ресторана тоже встали и начали аплодировать ему»^[3].

Якову Ядову принадлежит авторство многих «народных» песен времён НЭП: «Цыплёнок жареный», «Мурка», «Бублички», «Фонарики», «Гоп со смыком»^[8]. Владимир Бахтин в своей статье пишет:

… Кстати, первоначальный вариант «Мурки» — это жестокий романс, отнюдь не блатная песня. Не назвал «Мурку» «Муркой» и Константин Паустовский. В уже цитированной «Повести о жизни» он пишет: «Даже всеведущие жители города (Одессы. — Вл. Б.) не могли припомнить, к примеру, кто написал песенку „Здравствуй, моя Любка, здравствуй, дорогая!“». Трудно поверить в то, что Паустовский ошибся. Просто не хотел произносить это одиозное имя. Может быть, потому и об авторстве Ядова умолчал? Отметим и такой факт. Все писавшие об Ядове уверенно говорят о нём как о создателе многих популярнейших песен 1920-х годов, однако, кроме «Бубличков», никто не назвал ни одной. Естественно предположить, что в уме они держали «Мурку» и «Гоп со смыком» или хотя бы одну из них, но выговорить не решались. Время же рождения этих песен соответствует расцвету таланта Ядова.

Ядов также был автором популярных песен в исполнении Вадима Козина с его же музыкой «Любушка» («Краше нет на свете нашей Любы…») 1939 года и «Смейся, смейся громче всех…» 1940 года; в исполнении Утесова («Лимончики»); многих куплетов и юморесок для артистов эстрады, сценариев клоунад. Его скетчи, фельетоны, песни на его стихи исполнялись буквально во всех театральных кабаре. Особенно много было написано текстов для исполнения эстрадным артистом и скрипачом Григорием Красавиным, учеником «короля эксцентрики» 1910-х годов Михаила Савоярова.

• 1919 — «Запуганный буржуй»
• 1919 — «Азиатская гостья» (фильм не сохранился)
• 1923 — «Магнитная аномалия» (Производство: ВУФКУ (Одесса); режиссёр Пётр Чардынин, фильм не сохранился)

• Донат Мечик Выбитые из колеи : Литературные встречи / Д. И. Мечик ; Вступит. статья автора . — Forest Hills, N.Y. : Memory publishing, 1984 . — 182 с.
• Москва с точки зрения : Эстрад. драматургия 20-60-х гг. / [ВНИИ искусствознания; Авт.-сост. Уварова Е. Д.]. — Москва : Искусство, 1991. — 365,[3] с. : ил.; 21 см; ISBN 5-210-02474-1
• Ростислав Александров, Прогулки по литературной Одессе, Весть, 1993 г., 255 стр., ISBN 5-86268-022-5

• [www.kino-teatr.ru/kino/screenwriter/sov/40881/bio/ Страница Яков Ядов на Kino-teatr.ru]
• Инна Найдис Цыпленок жареный, Мигдаль Times № 68, 20 октября 2008
• Михаил Блоков Шансон особого назначения. Портал Jewish.ru, 15.06.2020
• Ганна Руденко Дырки от одесских бубликов, Портал Jewish.ru, 22.04.2019
• Юлия Королькова Яков Ядов — неизвестный автор известнейших песен, Портал Mjcc.ru, 12 августа 2020
• Ядов Яков Петрович, Портал Odesskiy.com